О ней слышали даже те, кто не слышал ее песен. Задолго до перестройки Джоанна Стингрей стала первым (и так и осталась единственным) «человеком оттуда», кто не пожелал знакомиться с русской экзотикой из окон валютной гостиницы, решительно шагнув в наш быт, который даже нам кажется невыносимо тяжелым. С тех пор она мало изменилась: так же полна энергии, так же пишет и поет то веселые, то грустные, но всегда искренние песни. А недавно с экранов телевизоров прозвучало быстро ставшее знаменитым «Не надо мусорить!» — это Джоанна решила пропагандировать в нашей стране здоровый образ жизни и экологическое сознание. Конечно же, «Витатрон» не мог остаться в стороне: состоялась наша беседа с Джоанной — на русском языке, который певица вполне успела выучить за годы жизни в Москве.
Джоанна, как вы считаете, удается ли вам вашими видеоклипами внедрить в сознание людей необходимость быть людьми?
— То, что я делаю в моей жизни — я вегетарианка, не курю, не пью, — хорошо для меня. Я не могу, да и не хочу заставлять других поступать так же. Но с нашим миром многое не в порядке — грязная вода, грязный воздух. Если кто-то об этом не знает, он никогда об этом не задумается. Я хочу помочь людям немножко думать. Конечно, посмотрев мой клип, каждый может мусорить дальше. Поэтому я делаю все это смешно, с иронией.
— Что, на ваш взгляд, нужно в первую очередь, чтобы здоровый образ жизни стал потребностью: выступления прессы, уроки в школе, пример известных людей?
— Конечно, нужно все это! Чем больше информации, тем лучше. Причем, разносторонней. Например, по поводу ядерной энергии: есть информация о том, как это опасно, и в то же время — о том, почему она лучше, чем любая другая. Я думаю, что когда кого-нибудь хорошо знают в лицо — это может быть актер, музыкант, политик, — жалко, если этот человек не делает немножко больше. Ведь если ты известен, люди будут слушать тебя и думать над тем, что ты говоришь.
— За столько лет жизни здесь вы хорошо узнали наших людей. Почему они часто несерьезно относятся к своему здоровью?
— Во-первых, я считаю, что американцы в большинстве своем слишком много думают о своем здоровье. Ну, а здесь, конечно, жизнь очень трудная, столько проблем, непросто даже купить пищу, и люди думают — какой там еще спорт! Это понятно. С другой стороны, очень трудно быть счастливой, быть веселой, если нет чувства гармонии внутри. Это не значит, что надо бегать по десять километров каждый день, — нет, просто делать что-то, чтобы внутри становилось немножко лучше, немножко чище.
— Раз уж мы заговорили о быте — как вы решаете свои бытовые проблемы в Москве?
— У меня нет машины. Раньше я часто брала такси, но сейчас это очень дорого. Поэтому я езжу на метро. Конечно, я была бы рада этого не делать, я так не люблю, когда люди всю тебя трогают, толкаются! Я понимаю, что эти люди целый день работали и скорее хотят попасть домой, но все равно это очень неприятно… Если в магазине я вижу очень большую очередь, я, конечно, ухожу. Я не могу стоять час, чтобы купить, например, помидоры. Лучше я куплю на рынке, это чуть-чуть больше денег, зато намного удобнее.
Я поздно встаю, поэтому когда в час или в два уезжаю из дома, я не голодная. С собой я обычно беру немножко пищи — яблоки, мандарины, морковку, которую, кстати, очень люблю. Часа в четыре мне уже хочется есть, и часто случается, что я делаю это на улице или в метро. А горячую пищу я ем уже дома, вечером. Я знаю, что лучше есть помногу с утра, но я уже привыкла так.
— В одном из интервью вы сказали, что очень не любите наших тараканов…
— А кто же их любит-то?!! В Америке тоже есть тараканы. Говорят, даже после ядерного взрыва, если все живое умрет, — таракан будет… Кстати, сейчас у меня уже почти нет тараканов. А летом мне очень досаждают комары. В Америке комары просто тихо кушают тебя, пока ты спишь. А здесь они так громко визжат, да еще на разные голоса…
В видеоальбоме «Думаю до понедельника» вы говорите, что в черной одежде чувствуете себя лучше, чем в любой другой, А вот выступавшие на страницах нашей газеты астрологи предостерегали: от черного — одни неприятности…
— Для меня это смешно. Каждому человеку нравится какой-то цвет, ему в нем хорошо. Если для меня это черный, я, конечно же, не думаю, что все должны носить черное. Каждый выбирает для себя. Для меня черный — очень сильный, очень чистый цвет.
— Среди ваших поклонников — в основном молоденькие девушки. Почему создаваемый вами на сцене образ подчеркнуто асексуален?
— Я думаю, что в этой стране женщина воспринимается очень ограниченно — только секс, только дети, только домашнее хозяйство. Наверное, многие из них действительно хотят только этого. Но ведь женщина — больше, чем это! У женщины тоже есть голова. Женщина тоже хочет поозорничать, даже похулиганить, сделать что-то смешное… Я думаю, что молодые девушки любят меня именно потому, что я одна из не очень многих здесь стремлюсь выглядеть не только как женщина, но как человек вообще. Для меня безразлично: мужчина, женщина, какую работу кому делать — я не думаю об этом. Я реально свободна. Именно это и привлекает моих слушателей. Конечно, каждый человек, будь то мужчина или женщина, несет в себе определенную сексуальность. Но что обычно здесь под этим понимают? Чтобы было видно побольше тела, да? Поверьте, женщина может быть закутана с ног до головы, стоять на одном месте — и это будет очень сексуально. Сексуальность — это не только одежда и как ты движешься, это твои эмоции и то, как ты их передаешь.
— В Москве есть ваш фэн-клуб. Чем занимаются его члены?
— Первое, что они делают, это «Стингрей ньюзлеттер» — информация о моих планах, мои новости. «Стингрей ньюзлеттер» делается каждые 3—4 месяца. Планируют устроить день встречи для всех членов фэн-клуба, где можно будет спокойно посидеть и поговорить. Кроме того, они в первую очередь получают все пластинки, значки, плакаты. Я сама не занимаюсь этим — есть три девушки, которые организуют всю работу. Члены фэн-клуба постепенно становятся большими друзьями. Это хорошо, ведь молодому человеку трудно найти друзей. Когда ты молодой, ты не понимаешь, чего хочешь, думаешь, что никто не может тебя понять. Ты погружен в свои проблемы, боишься говорить о них, боишься реакции окружающих. Ты не понимаешь, что у других молодых — похожие проблемы. Поэтому я рада, что девушки нашли друг друга через мой фэн-клуб, ведь сейчас так мало истинной дружбы.
— Джоанна, вы получили психологическое образование. Помогает ли вам в жизни знание психологии?
— Совсем не помогает, делает только хуже! Изучать психологию, я считаю, просто опасно. Потому что когда читаешь все это — Фрейда, например, то каждый раз думаешь: ах, это про меня! И это реально может сделать тебя сумасшедшей… А потом, знание психологии дают мне излишнюю аналитичность. Например, после вечеринки с друзьями я думаю: этот человек говорил одно, а думал совсем другое; а тот человек не говорил со мной, значит, я ему не нравлюсь… И все время это вот так в голове — прямо беда!
— У вас — красивый, сильный голос большого диапазона, вы умело пользуетесь его возможностями. Есть у вас вокальная подготовка?
— Нет. Я начала петь в школе, лет в шестнадцать. Это была ужасная группа, она играла панк, и я там не пела, а больше кричала… Это уже потом я стала думать над тем, что делаю, писать песни… На пластинках, мне кажется, голос хорошо звучит. Но после многих концертов я поняла, как надо, петь, появился навык. В зале часто не слышишь свой голос, и поэтому петь очень трудно. Это ведь совсем другое, чем работа в студии.
ВЫ ВПЕРВЫЕ приехали к нам девять лет назад. Почему питерские рокеры, народ закрытый и не жалующий людей со стороны, сразу приняли вас за свою?
— Они не сразу реально открылись. Наверное, только в четвертый или пятый приезд я почувствовала, что они понимают: эта женщина не похожа на всех тех западных людей, что уже приезжали, восторженно смотрели на их тусовку, расточали обещания и уезжали навсегда. Я сказала, что вернусь, — и вернулась. Поэтому они поверили мне и открылись.
— Многих интересуют ваши отношения с Юрием Каспаряном.
— B принципе все уже знают, что мы не вместе, да? Чтобы быть вместе с кем-то, надо любить этого человека, но больше, я думаю, надо быть друзьями. Страсть, любовь — это одно. Совсем другое — быть другом, быть вместе много времени, делать одно дело. В Америке, пока девочки маленькие, они все время читают такие истории: когда ты будешь старше, ты найдешь свою любовь, своего принца, и с ним всю жизнь будет хорошо, никаких проблем… И, конечно же, все девушки ждут, когда это случится. А в жизни так не бывает. Ты можешь найти своего принца, но любовь — это работа на каждый день. По молодости нам с Юрием казалось: это любовь, это навсегда. И только потом мы начали понимать, насколько мы разные люди. Теперь, когда можно быть объективной, я удивляюсь, как мы могли быть вместе, — это так странно… Я думаю, только потому, что все эти годы рядом с нами был Виктор Цой, самый хороший наш друг, и пока мы были втроем, нам было хорошо. А когда Цоя не стало, я поняла, что мы с Юрием стоим очень далеко друг от друга.
Джоанна, в ваших клипах вы так много двигаетесь — бегаете, прыгаете… Вы спортивный человек?
— Не совсем. Немножко спорта помогает преодолеть стресс. Если я гуляю по улице тридцать минут или час, обязательно с плеером, чтобы отгородить свой мир от окружающего, я себя чувствую хорошо после этого. Жизнь здесь — очень большой стресс. Я видела, как многие люди здесь, чтобы побороть этот стресс, начинают пить. Я вместо этого гуляю. Дома 4—5 раз в неделю занимаюсь аэробикой. Когда мне было шестнадцать, я даже была тренером по аэробике! Но сейчас я не делаю, конечно, полную программу, так, 10—15 минут. Пробовала играть в большой теннис. Совсем немножко спорта — чтобы обрести силы для работы, для жизни.
— Вы поете, выпускаете пластинки и видеоклипы, пропагандируете здоровый образ жизни. Недавно снялись в кино. Хотелось бы вам испробовать в жизни что-то еще, скажем, написать книгу?
— У меня есть материал для двух книг-фотоальбомов — о Викторе Цое и о «Красной волне». Там будет очень немножко слов. Но, может быть, через какое-то время я напишу реальную историю «Красной волны» — ведь люди до сих пор не знают подробно об этой пластинке. Я чувствую, что вскоре уже смогу написать об этом. Что касается фильма «Урод», он был сделан абсолютно без моего контроля. Я люблю, чтобы в том, что я делаю, был немножко мой контроль — что я продюсер тоже… А в этом фильме я просто выполняла работу. Это было очень трудно. Хотя и интересно — я посмотрела изнутри, как делают кино. Это как видеоклип, но очень большой. На телевидении после «Приключений Стингрей» задумано еще десять серий в этом стиле. Возможно, это будет полностью мультипликация. Самое главное для меня — то, что я музыкант. Но все, что я делаю — и телевидение, и фильмы, — это тоже искусство. Я не могла бы, например, работать на компьютере, это совсем не моя судьба. Все мое крутится вокруг искусства, вокруг музыки прежде всего.
— А что нового в вашей музыке?
— Начата работа над новым сольным альбомом. Музыка уже готова, а вокал наложим и смикшируем в Америке, это лучше делать там. Поэтому, я думаю, альбом выйдет не раньше осени. Но чтобы не заставлять моих слушателей ждать так долго, я заключила контракт с «ЭС-ЭН-СИ Рекордз» на выпуск моих песен 83—87-го годов, которых здесь не слышали. Будет такой вот «новый старый» альбом…
Она, как всегда, полна планов — Джоанна Стингрей, простая и загадочная, американка и москвичка, Крыса и Рак… И в ее забавном «Не надо мусорить» — поистине глубокий смысл: ведь нам так важно научиться не мусорить — ни на улицах, ни в природе, ни в своем организме, ни в своей душе…
Беседовала А. Ямпольская
Витатрон, январь 1993